Рождение державы - Страница 46

– Я, Микаэль де Картенара, объявляю этого сеньора лжецом и наглецом и принимаю вызов. Без раундов. До смерти. Оружие – собственные шпаги.

– Сеньоры! – Герольд поднял жезл. – Обязан напомнить, что любые разбирательства в стенах дворца недопустимы. Кроме того, хочу довести до вашего сведения: дуэли запрещены. Прошу удалиться, следуйте за мной.

Мы двинулись за ним, а Альфонсо пристроился рядом и тихо сказал:

– Микаэль. Очень опрометчивый поступок, это у тебя от незнания. Де Вильяс – известный бретер, не лучшая шпага в Мадриде, но шпага сильная. У тебя еще есть возможность отложить бой хотя бы на сутки.

– Это ничего не даст. Дон Альфонсо, не согласишься ли быть моим секундантом?

– А ты не передумаешь, отказаться от дуэли не намерен?

– Нет.

– Что ж, сочту за честь. Но рекомендую воспользоваться правом вести бой одинаковыми дуэльными клинками.

– Нет. Я уже сказал.

Оказывается, дуэли действительно были запрещены еще отцом нынешнего короля, Филиппом IV, но в последнее время на этот указ все смотрели сквозь пальцы.

Местом поединка обычно выбирали плац за казармами гвардейцев, вот туда мы и двинулись в сопровождении целой армии дворян – сотни в полторы, не меньше. А что, киноконцертных залов здесь еще не появилось, а зрелищ утомленному безделием народу, как всегда, хотелось, вот все сеньоры и побежали. Побежали бы и сеньориты, да правила этикета не позволяли.

Азартные игры в Испании очень большой грех, но между тем ставки делали почти все, даже распорядитель нашелся, один из офицеров-гвардейцев. Народ был в курсе дела: куда падре денется, грехи все равно отпустит. Но, к сожалению, по разговорам знал, что на меня почти никто не ставит, и многие сетовали, что выигрыши будут маленькие.

– Дон Альфонсо, не мог бы ты сделать еще одно одолжение? Будет выглядеть неприлично, если ставку сделаю сам на себя. Здесь триста пятьдесят пиастров, – вытащил из рукава вексель, который мне когда-то вручила Изабель, – поставь от моего имени. Пусть сеньоры возрадуются, что смогут выиграть больше.

– Странный ты человек, давай лучше передадим эти деньги твоей даме, доне Изабелле. У тебя сильный соперник.

– Это не моя дама, к сожалению, – снял с себя хубон, левую перчатку и стал готовиться к бою, – но не стесняйся, дон Альфонсо, если у тебя есть какие деньги, добавь и смело ставь на меня. Поверь, я его убью.

Не обращая ни на кого внимания, сделал ряд упражнений и растяжек. Наконец толпа наблюдателей-болельщиков схлынула за черту, обозначенную секундантами.

Мы стали в стойку, солнце светило справа, оно склонилось почти к горизонту. Через час начнет темнеть. Противник оказался напротив меня. Несмотря на недавнюю злость, лицо его выглядело невозмутимым, но глаза были прищурены. По тому, как он перед боем раскачивался, пританцовывал и разгонял кровь, было ясно, что боец неслабый. Затем каждого из нас спросили о возможности примирения – не желаем ли мы принести друг другу извинения и отказаться от дуэли. Мы, естественно, не отказались.

Длину клинков не замеряли. Когда согласился на поединок и объявил, что оружием являются собственные шпаги, прекрасно видел шпагу противника, которая была длиннее моей сантиметров на двадцать пять. Вспомнил рассказ деда, что при приблизительно равном росте соперников управлять подобным клинком значительно сложнее. Даже опытного бойца захватывает инерция и протягивает движение на лишние доли секунды.

Все. Прозвучала команда Альфонсо:

– В позицию! – На секунду прикрыл глаза, отрешился от мира и спрятал чувства так, как был научен с самого детства. Шпаги вытянуты и концами клинков мы смотрим друг на друга. – …К бою!

Невозмутимое лицо противника исказила ухмылка. И – последовала атака!

Свист вспоротого клинками воздуха, мелодичный звон высококачественной стали, укол в руку. Мою. На манжете белой рубашки брызги крови. Разрыв дистанции. Рецепторы мозга боли не воспринимали.

Противник пытался выдавить меня влево, глазами к солнцу. А хрен тебе, шаг вправо делать проще.

Атака! Свист воздуха, звон стали, скрежет длинного клинка о мою гарду – и опять укол в руку. Разрыв. Что-то не так. Противник откровенно кривил в улыбке рожу. Все наблюдатели, как положено, молчали, можно было услышать муху. Боли в ранах не чувствовал, рука работала нормально, усталости не ощущалось.

Полшага вправо и вперед, атака! Двигался быстро. Взвизгнул круговой захват клинка противника и зашелестел по его полотну острый кончик моей шпаги. Нет, дед, не получилось так, как ты учил, не попал в горло. Уж очень опытный соперник попался. Но под ключицу достал! Немедленный разрыв, клинок противника чуть не зацепил мое левое плечо.

Что, теперь не улыбаешься? Его рубашка стала багроветь, а лицо исказила совсем другая гримаса. Но все равно, он был зол, но сосредоточен. Атака! Успел уйти в защиту, клинок жалобно зазвенел, с поворотом налево выгнулся вопросительным знаком, мой противник завалился чуть вперед. Дед говорил, что самое неожиданное для врага, когда он во время поединка вдруг видит не лицо, а твою спину. Обычно враг теряется и какое-то мгновение не знает, что делать. И я не знал, растеряется ли мой противник в подобном случае. Но увидев, что его клинок проскрежетал по моему сантиметров на сорок вперед, сделал шаг влево и назад, стал к противнику спиной. И в тот момент, когда его клинок начал совершать возвратное движение, понял, что дед недаром все последние годы бил меня палкой по жопе. Перехватил рукоять шпаги левой рукой обратным хватом, параллельно локтевому суставу, и сделал резкое движение клинком назад.